Вернув Крым, мы показали, что России далеко не 25 лет

Распустив СССР, мы не капитулировали, и в этом смысле, с точки зрения гегемона, за нами должок. А Крым – повод его взыскать. Но мы вернулись в мировую историю. Нам этого никогда не простят. И это хорошо.

Политолог Алексей Чадаев – о значении вхождения Крыма в состав нашей страны

К пятилетнему юбилею крымских событий антироссийская «мягкая сила» стала готовиться загодя. СМИ и блогосфера запестрили комментариями всевозможных знатоков, подававших Крым едва ли не как «главную ошибку» и расписывавших в деталях, как дорого мы за нее заплатили: санкции, испорченные отношения с соседями, и это кроме прямых экономических потерь.

Действительно, к большинству последствий присоединения Крыма мы и как государство, и как общество были не готовы. Но это, что называется, чего хотеть.

Лауреат ордена Дружбы Стивен Коэн Термин еще в далеком 2003-м для характеристики будущего отношений Запада и России предложил термин «прохладная война». И всё, что произошло с тех пор, подтверждает его точность. Решением по Крыму мы не создали причину превращения «прохладной войны» во «вторую холодную». Причина – поистине фундаментальная – состоит в том, что, демонтировав восточный блок и распустив СССР, мы не дали мировому гегемону себя победить. Акта капитуляции не было, и в этом смысле, с точки зрения гегемона, за нами должок. А Крым – повод его взыскать.

Пять лет назад, когда провластное большинство постепенно начала захватывать эйфория от «крымской весны», а антивластное меньшинство – ажиотаж ханжеского пацифизма, места для холодного и спокойного анализа почти не оставалось. Но сейчас можно уверенно говорить: все минусы безусловно перевешивает один гигантский, исторических масштабов плюс – возвращение России.

В 1991-м наше государство сбросило с себя обязательства по защите слабых даже внутри собственной страны, обрекая на борьбу за выживание всех, кто «не вписался в рынок». Мы сами записались в слабые, пойдя по миру за кредитами и «гуманитарной помощью» – в обмен на следование рецептам консультантов из МВФ, которые еще ни одну страну не привели к росту и процветанию.

И такая Россия, конечно, многих устраивала. Не только на Западе, но и внутри нашей страны тоже. Купив элиты премиальными кунштюками потребительского рая и подсадив население на эрзацы масс-маркета, архитекторы этого проекта, казалось, могли быть спокойны: у всех всё ровно, никто не дернется.

И если смотреть изнутри той России, эрзац-России, то Крым, конечно же, стопроцентно украинский. Ведь Россия – это страна, возникшая только в 1991 году. Всё, что было до этого, – мрачное прошлое; а теперь мы все такие мирные, рыночные, демократичные и толерантные. Идя этим путем, мы рано или поздно и ядерное оружие бы непременно сдали в утиль – зачем оно нам, если оно уже есть у наших куда более продвинутых «партнеров»?

Вернув Крым, мы показали, что России далеко не 25 лет, а тысяча. Этим мы заявили, что вернулись в мировую историю, снова став самими собой. А также – что мы всегда защищали и будем защищать слабых. И во внешнем мире, и, что важнее, внутри страны: майские указы – они в конечном счете о том, что каждый гражданин имеет право на достойную жизнь. Что бы ни думали по этому поводу «невидимые руки рынка».

Нам этого никогда не простят. И это хорошо.